Два момента из биографии Джонаса связаны между собой, словно зеркальные отражения. В 1995-м он — замкнутый, вечно сомневающийся паренёк, который боялся собственной тени. Прошло почти два десятилетия, и перед нами совсем другой человек: тридцатилетний, харизматичный, но порой безрассудный мужчина, пытающийся найти точку опоры в хаосе повседневности.
Эти периоды его жизни перекликаются, подчёркивая контраст между юношеской робостью и взрослой решительностью. Там — страх сделать шаг, здесь — порывистость, граничащая с риском. Но в обоих случаях Джонас остаётся собой, просто в разных обличьях времени.
